kot

Денис Новиков

НИКОЛАЮ ТИХОНОВУ

Дайте силы нам пролететь над водой,
птицы, птицы!
Дайте мужество нам умереть под водой,
рыбы, рыбы!
Д. Хармс

Долго-коротко... Кофе на кухне,
девяносто копеек строка
перевода-не ради куска.
Никакого сочувствия Кюхле.
Ваши гвозди пошли с молотка.

Ваши люди накрылись, драгун.
Никакого сочувствия, что вы...
Гвозди делали, гнули подковы
и багры мастерили, готовы
очевидцев извлечь из лагун.

Лили кольца на божию тварь.
Офицера со смертным грузилом
плавниками присыпали илом,
и летел с колокольни звонарь
при свидетелях в воздухе стылом.

Кюхельбекер, поплачь по своим,
тем, которым по крови, и нашим.
Босиком у воды постоим,
в небо глянем, гордыню смирим,
ничего-то потомкам не скажем.

Дай бог мужества рыбьего им.

***

Черное небо стоит над Москвой,
тянется дым из трубы.
Мне ли, как фабрике полуживой,
плату просить за труды?
Сам себе жертвенник, сам себе жрец,
перлами речи родной
завороженный ныряльщик и жнец
плевел, посеянных мной,
я воскурю, воскурю фимиам,
я принесу-вознесу
жертву-хвалу, как валам, временам —
в море, как соснам — в лесу.
Залпы утиных и прочих охот
не повредят соловью.
Сам себе поп, сумасшедший приход
времени благословлю...
Это из детства прилив дурноты,
дяденек пьяных галдеж,
тетенек глупых расспросы — кем ты
станешь, когда подрастешь?
Дымом обратным из неба Москвы,
снегом на Крымском мосту,
влажным клубком табака и травы
стану, когда подрасту.
За ухом зверя из моря треплю,
зверь мой, кровиночка, век,
мнимою близостью хвастать люблю,
маленький я человек.
Дымом до ветхозаветных ноздрей,
новозаветных ушей
словом дойти, заостриться острей
смерти — при жизни умей.